А.Г. На самом деле, каждый раз по-разному. Например, в Этрета была природа и все, что ей создано: умопомрачительный пейзаж Алебастрового берега, невероятной красоты утёсы, пролив Ла-Манш. Самое интересное, что французы не считают его океаном, хотя этот пролив является неотъемлемой частью Атлантического океана, они называют его просто «Ла-Манш».

Воды Атлантики постоянно меняют свой цвет — это постоянно изменчивые краски воды и неба, разные оттенки природы, разные цвета — и это невероятно. Конечно, в таких местах, как Этрета, создать сад или парк, который сможет «перехватить» и «захватить» внимание людей и привлечь к себе их взгляды — это очень сложно.

Когда мы купили виллу в Этрета (виллу «Роксалана», в прошлом принадлежавшую французской актрисе мадам Тибо), сад на её территории был мал, сильно запущен, заброшен и не ухожен. Конечно, мы сразу решили, что оживим сад вокруг дома. И я думал, какой же сделать проект, чем бы его дополнить и как всё реализовать так, чтобы он не потерялся на фоне живописных видов, уже созданных самой природой Нормандии.

И тогда у меня возникла идея. Я подумал: раз ветер и море обтесали эти скалы и утёсы, создав такой невероятный ландшафт, то, как садовник, своими человеческими руками я тоже могу сотворить с растениями нечто оригинальное, не похожее ни на что.

Я стал постоянно об этом думать, у меня возникали идеи. Конечно, я вдохновлялся пейзажами, картинами окружающей природы. Именно поэтому в саду есть волны, водовороты, морские раковины и лабиринты, которые напоминают нормандские утёсы и их очертания.

А в Ореховно (недалеко от Пскова) была другая история: очень красивый пейзаж вокруг, отсутствие гранита, уходящее вдаль видимое пространство. Сам дом и парк в Ореховно возникли не сразу. Сперва я соединил в сад маленький основной участок, где стоят два дома и партер с ангелом— скульптурой в кругу из лип,— а потом уже присоединилась территория справа, где располагаются аллеи и причал.

Сад-партер в Ореховно спускается террасами к реке. Выше, на том же холме, стоит дом. Оттуда виден холм с противоположной стороны и место, где садится солнце. Там очень красивый закат и белые ночи, в которые раскрывается самый фантастический вид.

Поэтому я разбивал сад как продолжение дома. Изначально это была дача, но потом мы стали там бывать только на Рождество. К сожалению, фотографии не передают ощущение рельефа, которое возникает в саду – на месте складывается совершенно иное впечатление, похожее на ощущение, что вы внутри комнат, дающих чувство защищенности. На вершине холма, где стоит дом, тоже очень уютно. Дорожки сделаны из плоского камня, чтобы можно было выйти и по ним прогуляться, как по продолжению комнат.

Постепенно маленький камерный сад разросся в большой парк. И, конечно, работая на в новых частях территории я думал о перспективах на заросшие глади топей и лугов, полей, лесов и озёр, которые будут оттуда открываться.

Там прекрасно всё: и аллеи, которые переходят через реку и продолжаются на другой стороне, и ангел, который стоит на фоне неба, когда ты к нему поднимаешься, и разрыв в сторону заболоченных топей, открывающий вид на картины, созданные в саду. Они работают, как кулисы в театре для действий, происходящих уже на природе.

Другой момент, когда при создании проекта, художественная идея довлеет над окружением, нарочито ломает пространство. Например, если речь идет о посёлках, где взгляды упираются в соседей, и нужно создавать большие сады заново, тогда я учитываю архитектуру зданий, в итоге получается абсолютно новое пространство, которое помогает «закрыться от соседа». Вот тогда можно делать, что придет в голову, опираясь только на пожелания людей, которые будут жить в этом саду.

А.Г. Сначала не предполагалось открыть его для публики. Так вышло, что летом приезжали наши знакомые, потом начали приезжать местные жители после свадеб и венчаний для фотосессий. А чуть позже это превратилось в традицию, и уже все выходные с пятницы по воскресенье расписаны под свадьбы.

Мой брат с супругой от этого очень устали, и мы открыли официальное посещение по билетам. И теперь такой бизнес, безусловно, помогает содержать усадьбу. В Ореховно приезжает очень много посетителей, посещение открыто до октября.

Для проведения масштабных мероприятий (например, опер) там необходимо строить отель, так как сам дом очень маленький и не приспособлен для множества гостей. Тем временем, желающих достаточно и, наверное, в будущем придётся строить гостиницу, потому что в окрестностях, действительно, негде остановиться.

А.Г. Для меня растения — это строительный материал, как для архитектора камень или кирпич или дерево, из которых он создаёт здания. Мне важно, чтобы эти растения создавали пространство. Такой подход свойствен французской школе основанной Андре Ленотром. Он первый решил подчинить себе природу и ему это удалось. Впрочем, у него не было выбора: нужно было сразу поразить Людовика XIV, а времени ждать годы и десятилетия, пока вырастет прекрасный Версальский сад, не было.

Для своего замысла Ленотр использовал минимальное количество видов растений – это был очень узкий ассортимент, но в огромном количестве. Ему удалось создать структуру Версаля, доминирующую над природным окружением.

Я пользуюсь тем же принципом, только переосмысляю это в новых формах и линиях. Именно потому для меня растения — словно краски на холсте. Когда я рисую объёмы, я не думаю о том, какой конкретно это будет куст. Я сначала рисую эту картину в формах и объёмах. И сами растения в процессе создают пространство сада.

То есть, главное — определить и создать форму. Потом я подбираю ассортимент, который подходит по географическим и климатическим условиям. Например, в садах Этрета нельзя было посадить всё, что угодно, потому что там море приносит ветром соль и очень мало растений, которые устойчивы к соли, поэтому выбор был крайне ограничен. В основном я выбрал илексы, которые защищают сад от соли, -- кроме того, они изначально росли в саду мадам Тибо. Это падубовый род деревьев и кустарников. Они ценятся в качестве декоративных растений за счёт своих блестящих кожистых листьев и ярких привлекательных костянок различных цветов от красного и жёлтого до чёрного и белого. Именно эти ягоды, созревающие по осени, и составляют основу декоративности растения.

Из илекса получилась прекрасная альтернатива самшиту (buxus). Французы, которые попадали в Этрета, даже сначала не могли поверить, что это не он. Причем илекс не страдает и не болеет так, как самшит (к сожалению, сейчас это растение подвержено эпидемии по всей Европе). Именно поэтому пострадали многие парки и сады Жака Виртца. Поясню: Жак Виртц (Jacques Wirtz)— это известный современный архитектор, бельгиец по происхождению. Я у него учился, и он остается для меня одним из главных авторитетов в ландшафтной архитектуре. Кстати, новый партер в саду Тюильри, появившийся одновременно с пирамидой перед Лувром, — это его работа.

Приступая к проекту, я сразу думаю о пейзаже, как о картине. Глядя на залив Этрета, на торчащую из воды скалу, как можно ее миновать? Нужно смотреть на неё и, как Моне изображает то, что видит, делать так же. В некотором смысле это импрессионизм, потому что это переосмысление воспринимаемого нами окружения и попытка посоперничать с природой.

А.Г. Для садов, которые создавал Ленотр, нужны большие пространства. В моей практике масштаб сада не так уж и важен – он может быть совсем маленьким (как, например, в Венеции, на Гранд-канале напротив церкви Салюте был создан миниатюрный садик во внутреннем дворе отеля). Даже миниатюрный сад можно сделать неординарным, необычным и поражающим воображение. И я знаю, как этого добиться.

Для меня цветы на втором месте, потому что они имеют свойство цвести максимум один месяц, и уход за ними тоже хлопотен. Мне важно создать такую картину, которая будет прекрасна в любое время года. При этом нельзя сказать, что сады в Этрета весь год выглядят одинаково. Они всегда разные. Когда опадают лиственные деревья и оголяются культивированные платаны и клены, они выглядят абсолютно сюрреалистично, словно над садом парят персонажи с картин Дали. Когда деревья покрыты листвой — это совершенно другая атмосфера, напоминающая сказочный лес.

Со сменой сезона меняется инсоляция. На илексе меняются оттенки зеленого, зимой появляются красные ягоды (на остролистном сорте, из которого делают венки на Рождество) и он стоит, усыпанный ими. Среди зимы в сад возвращаются птицы и едят эти ягоды. Хоть подснежники к Рождеству и не расцветают, но прилетают птицы — и это тоже волшебство.

Зимой на Рождество в тенистой лесной части цветут очаровательные белые цветы. Это камелии, которые зацветают в феврале. Ближе к весне распускаются орхидеи. С начала ХХ века появилось больше новых сортов, и у нас есть как видовые орхидеи, которые были указаны еще садовником в перечне виллы «Роксолана», так и новые сорта. И с новыми сортами цветение получается достаточно долгим, практически в полтора-два месяца.

Сейчас на вилле хранится архив растений, несколько репродукций из этого архива мы разместили в нашей иллюстрированной книге про сад в Этрета. Кстати, архив доступен для исследователей и специалисты по ландшафтной архитектуре могут с ним ознакомиться. В нём есть сметы с перечнем растений, переписка владелицы с садовником, с пейзажистом, с питомниками. Всё эти сведения выведены на красивых старинных бланках каллиграфическим почерком.

А.Г. Это правда. Так и есть. Почему бы и нет? Конечно, всё зависит от атмосферы места, от архитектуры дома, от образа жизни хозяев и от их предпочтений. Поэтому каждый сад отличается друг от друга. При этом я не могу сказать, что я однозначный приверженец минималистичного или более классического стиля. Я с удовольствием работаю над разными проектами.

А.Г. Конечно, это самое важное! Задача хорошего архитектора — создание гармонии.

А.Г. Да, я проектировал там сад. По всем канонам, архитектура самого дома соответствует идеальным пропорциям классического здания, включая наклон портиков. Этот дом строил очень хороший архитектор Дмитрий Великовский, который, кстати, сейчас переехал в Лондон. Так как хозяева — молодые люди, им хотелось, в первую очередь, жить в современном доме, пусть и в классическом стиле, который они выбрали. Учитывая их пожелания, я предложил неординарное решение в возведении сада, и оно оказалось совершенно гармоничным, без диссонанса.

Водоем возле дома был специально отделан чёрным камнем для того, чтобы его воспринимали как зеркало. Он отражает в себе небо, деревья, вековые сосны, дом и новый сад. Но самое главное, -- несмотря на то что весь сад выглядит концептуально,-- он всё равно построен по классическим канонам, и как бы мы ни пытались его осовременить, классика чувствуется во всём. Как и во всех классических парках, на главной оси сада находится пруд, как раз в той точке, где обычно стоял фонтан или открывалась большая перспектива, которая сменялась партерами, полянами, аллеями. Впрочем, на обычном маленьком участке (от крыльца дома до границы забора расстояние не превышает 50 метров) аллею не посадишь; необходимо было другое решение.

Клиенты, обращаясь ко мне, знают, что конечный результат будет хорошим. Когда тебе полностью доверяют, стараешься максимально выложиться, – ведь это огромное удовольствие работать с такими проектами, которые позволяют воплотить собственное видение на все 100 %. Когда клиент приходит со своими пожеланиями, он уже имеет в виду некие конкретные примеры, которые он где-то нашёл, увидел и влюбился в них, а потом пытается им подражать. Но когда тебе дают карт-бланш, ты можешь не подражать, а творить.

А.Г. Для меня это дополнительный свет в саду или зеркало, отражение. Это увеличение пространства, потому что вода отражает всё вокруг и позволяет видеть картины, которые невозможно увидеть на зелёном газоне.

А.Г. Растения я стал заказывать в европейских питомниках благодаря Ореховно. Изначально этот сад задумала моя мама и начала его создавать. В итоге он превратился для меня в научную базу по интродукции (в ботанике интродукцией растений назвается эксперимент, в ходе которого испытываются новые сорта и виды растений, ранее не использовавшиеся), в поле для экспериментов. Какие-то из них были неудачными, какие-то удались. И я вернул в Москву не только грабы (до 50-х годов в Москве они росли виде кустарников).

К примеру, спирея японская (Spiraea japonica) «Little Princess», которая раньше использовалась только в альпинариях как кустик или цветочек, после того, как в Ореховно я впервые подстриг из неё бордюр в розариях, в партерах, фактически заменила самшит, который не растёт в средней полосе России (ни в Москве, ни в Петербурге). До этого никому в голову не приходило сделать из неё карликовый низкий бордюрчик. Её сажали в клумбы и альпийские горки. Но с тех пор, как я стал сажать её для своих клиентов, японскую спирею стали производить во внушительных количествах все питомники Европы, начиная от Польши и заканчивая Голландией. И теперь все её используют.

Кроме того, арки (берсо) в России встречались только в XVIII – XIX веках во дворцово-парковых ансамблях под Петербургом, в подмосковном Архангельском или в Кусково. И всегда основой для них была липа. А я подумал: почему нельзя сделать берсо из рябины? Или из нового сорта дуба черешчатого (quercus robur) «Fastigiatа». Есть колонновидный дуб, который вывели уже в XX веке. Я делал арки из райских яблок, из рябины, из дуба, из плакучей берёзы и сейчас до сих пор питомник Лорберг (Lorberg) под Берлином продаёт такие арки.

А.Г. Нет, это другие люди делают, пусть этим занимаются профессионалы.

Действительно, я с достаточно с юного возраста стал интересоваться растениями. В 3-м классе, когда на природоведении рассказали, как размножается черенками бегония, меня это так вдохновило, что я развёл дома цветы, которые никогда в жизни у мамы не росли. И все подоконники в квартире превратились в маленькие оранжереи. Так как я стал интересоваться этим с 3-го класса, то к тому моменту, когда я начал учиться ландшафтной архитектуре, у меня были обширные познания в ботанике.

И я чувствую растения. Я не специалист по защите растений, не агроном, но я большую часть жизни провел с растениями, и я интуитивно понимаю, что нужно сделать, чтобы им стало хорошо, как их вылечить, куда их нужно посадить. Конечно, это результат накопленного опыта, который мне позволяет смело и достаточно успешно экспериментировать.

А.Г. Да, японский сад — это отдельная философия. Я, к сожалению, не был ни разу в Японии, но мечтаю туда съездить. Когда я начал собирать садовую библиотеку, первыми в ней стали именно книги про японские сады. Я ими вдохновлялся, в то же время понимал: чтобы создать нечто подобное, нужно проникнуться соответствующей философией, хотя бы потрогать, увидеть, прикоснуться к этому явлению. Конечно, это было бы чудесно, попробовать создать свой японский сад. Я каждый год собираюсь съездить в Японию, но, откладываю из-за работы и хлопот. Может быть, в следующем году удастся, как раз на цветение сакуры.

А.Г. Да, это очень интересный проект, над которым я сейчас работаю. В тот год у меня были очень короткие Рождественские каникулы: я начал работать над садом в Этрета в Нормандии. На зимний отдых я мог выделить максимум 5 дней, а Новый год я тогда встречал в Париже.

Очень хотелось в тепло, потому что весь ноябрь и декабрь прошли в работе под холодным, проливным дождём. Впрочем, далеко из Европы уезжать не хотелось, а ближайший островок тепла оказался на Мадейре. Мои друзья, которые там бывали, говорили, что там чудесно. Так я уехал туда на пять дней.

Это, действительно, какой-то необыкновенный райский остров, на котором всегда весна, просто круглый год. Когда я увидел растения, которые цветут одновременно и в одной клумбе — гладиолусы и тюльпаны, или яблоня, стоящая в цвету, когда персик уже плодоносит, -- это меня вдохновило. При этом там есть зоны и с тропическими растениями. И каждое растение решает само по себе, когда у него весна, когда лето, а когда осень. Меня это сразило! Я такого никогда не видел!

Оказалось, что там нет выдающихся достопримечательностей, кроме садов: ботанического, тропического, сада орхидей и т.д. Я ездил с экскурсией по острову и оказался на утёсе Кабо-Жирао — самом высоком утёсе в Европе и втором в мире по величине после Гавайского. Туда приезжают люди, чтобы посмотреть вниз с этой скалы, с которой открывается удивительное зрелище.

Когда мы приехали, был пасмурный день. В вышине над утёсом остановилось облако и получилось, что оно прямо заплывало над садом. А место было очень похоже по энергетике на Этрета: тоже высокий утёс с видом океан и точно так же, как в Этрета, часовня Богородицы. Необыкновенный постмодернизм. И тогда у меня вырвалось: «Вот тут надо построить «Сад облаков», прямо на этом месте».

В этот момент облако опустилось на эвкалиптовый лес… и этот запах, он обволакивал. Буквально через пару минут на эвкалипте показалась прибитая деревянная табличка, на которой от руки было написано по-португальски, что собственность продаётся.

Оказалось, что продаётся весь участок. Он принадлежал жителям соседней деревушки — всем. Какой-то бывший землевладелец, покинувший в смутные времена Португалию и уехавший в Бразилию, после смерти оставил эту территорию в наследство всем жителям деревни. Каждый из них владел разными кусками земли, и мы никак не могли договориться, кто что продаст. Мы поставили условие: либо всё продавайте, либо ничего. В итоге всё получилось, и было решено построить там «Сад облаков», как мне изначально и хотелось.

Когда приступили к разработке концепции, выяснилось, что всё не так просто и для строительства сада необходимо получить разрешение. В итоге, все удалось, а «Сад облаков» вместе с арт-центром спроектировал немецкий архитектор Томас Шнайдер.

Идея самого сада была продиктована рельефом и формой участка: он очень длинный и узкий, раскинулся на очень большом уклоне и состоит из двух частей, разделенных проезжей дорогой. В итоге «Сад облаков» получился несколько библейской историей.

Он символизирует человеческую жизнь: сначала посетитель попадает в детство, т.е. в сад, его олицетворяющий, потом — в юность (это будет сад кактусов, саккулентов, как аллегория переходного возраста), потом — в романтический период, любовь (романтический пруд, водопад в корнях орхидей и фикусов, спускающихся с неба), затем — в зрелость, кризис среднего возраста (лабиринт в кронах эвкалиптовых деревьев), потом — старость. А дальше нужно будет пройтись по верхней аллее обратно в сторону арт-центра, который находится над главным садом, и посмотреть на всю эту жизнь сверху, зайти в арт-центр или пройтись по его крышам, или на лифте внутри здания подняться на мост, который ведёт в «Сад облаков».

«Сад облаков» — это образ рая, а арт-центр — это дорога в рай.

Архитектура арт-центра напоминает змея, спускающегося с горы в сад. Изначально мы даже не договаривались с архитектором, нужно было просто очень быстро придумать концепцию проекта, а в итоги наши идеи совпали. Здание Томаса Шнайдера идеально вписалось в нашу концепцию.

А.Г. Проект в Венеции был чудесный и замечательный. Делали мы его для известного отеля St. Regis из группы отелей Marriott. В прошлом, особенно на рубеже XX века, он был известен как Hotel Europa & Regina: известный архитектор соединил несколько зданий в Венеции и превратил их в гранд-отель, выходящий на Гранд-канал, в двух шагах от Сан-Марко и напротив прекрасного Сан-Джорджио-Маджоре и базилики Санта-Мария-делла-Салюте. В свое время Моне писал картины для номеров этого отеля.

Теперь это модернизированный отель St.Regis из сети Marriott – один из самых прекрасных и просторных отелей Венеции. Его маленький садик, расположенный во внутреннем дворе отеля, я считаю одной из своих самых больших наград.

Конечно, я хотел создать более концептуальную историю, но, к сожалению, комиссия по Культурному наследию не одобрила мой первый план, хотя он им очень понравился. И даже несмотря на то, что в городе регулярно проходит биеннале и Венеция считается городом современного искусства, заключили, что моя первоначальная концепция для отеля не подойдёт.

Идеясостояла в том, чтобы создать каркас, который бы смог быстро обрасти и покрыться листиками кустов илекса, которым можно было бы придать любую форму. Мне хотелось создать из этого растения абстракцию, которая бы напоминала карнавальные маски, и они разрастались бы дальше по крыше, как лианы, но крыша не выдержит такой дополнительной нагрузки.

Ещё я хотел, чтобы из окон номеров отеля сад выглядел, как волны канала, расходящиеся от катеров и гондол. Эти композиции бы смотрелись двояко с разных ракурсов: лежащие маски верхнего сада, одна за другой, виднеющиеся на крыше Каналетто, а далее растения в виде волн, спускающиеся до самой воды. Это бы смотрелось великолепно!

В итоге получилась более классическая, но тоже очень милая история, с пятью деревьями османтусов (оsmanthus fragrans), которые мы использовали и в Этрета. В Венеции вода поднимается, она солоноватая, и, чтобы при aqua alta эти пять больших деревьев не погибли, я остановил свой выбор на османтусе. Он выдержит солёную воду и при этом будет далеко источать прекрасный аромат во время цветения.

Конечно, сюрпризом для меня оказался итальянский стиль работы: мои партнеры-подрядчики почему-то решили заменить часть растений и посадить совершенно не те, которые были указаны в проекте. Каменщики клали плитку почему-то не по чертежам, хотя у них в руках уже были чертежи, распечатанные чуть ли не 1:1. Именно поэтому приходилось частенько наведываться в Венецию, чтобы все согласовать и вернуться к исходному плану. В любом случае, все это уже позади, и я надеюсь, что на следующей биеннале все же состоится торжественное открытие сада.

А.Г. До того, как я переехал во Францию, у меня был опыт работы в Европе, в Англии. На тот момент мной был создан один частный сад, на бумаге были готовы проекты для юга Франции, а позже и для Mirax Group в Черногории. Несмотря на все это, переезжать оказалось страшновато. Меня одолевали сомнения: «Кому я тут нужен?» Но, я успокаивал себя тем, что всегда смогу вернуться Россию. Со временем оказалось, что в Европе проще и интереснее работать. И есть люди, которые готовы платить за идею. В России, к сожалению, оригинальные идеи недооцениваются, а заказчики не очень любят платить за идеи.

В России я мог делать только частные сады, а всё, что касается каких-то публичных и общественных пространств, там очень специфично — нет цели сделать что-то хорошее, просто есть цель заработать денег. Например то, что построили вместо гостиницы Россия — для меня это просто аморально. Да, можно было реализовать такую идею, но в другом месте. Можно было бы создать некий такой ботанический сад, где могли бы работать учёные, которые изучали бы растения и приносили пользу науке. И его могли бы посещать заинтересованные люди — вот это было бы уместно. В результате в одном из самых сложных, с точки зрения экологии, мест со страшной загазованностью попытались создать нечто, но изначально было понятно, что эта затея не увенчается успехом.

Самое ужасное, что те, кто проектировал этот парк, вообще ничего не понимают в градостроительстве. И теперь, проезжая от высотки на Котельнической набережной к Кремлю, взглядом упираешься в мост, пересекающий перспективу на Кремль и Собор Василия Блаженного. Он проходит ровно посередине Кремлёвских башен. Ни один мост через Москва-реку не был так построен. Ни один мост не загораживет такой красивый вид. Даже гостиница Россия его не уродовала и не портила так, как теперь портит эта конструкция, торчащая из сада. Я надеюсь, что когда-нибудь всё-таки разум победит, и эту площадку перестроят.

В Европе я могу делать публичные сады, что меня очень радует. Сады в Этрета, оставаясь частными, открыты для посещения. В 2019 году в них прошла выставка современной скульптуры Double Jeu, в которой принимали участие скульпторы из более, чем двадцати стран. Были среди них и выходцы из СНГ, среди которых следует упомянуть Дарью Суровцеву, Геворга Тадевосяна, Даши Намдакова, Назара Билыка. До этого в 2018 году в саду проходила выставка Саши Фроловой (кстати, ее новое шоу Fontes Amoris открылось недавно в ММСИ в Москве). Выставка открылась перформансом в Этрета, который Саша потом продемонстрировала во время недели моды на показе Dolce&Gabbana. Это была очень красивая история.

Что же касается Double Jeu, то фотографии с выставки появились практически во всех европейских журналах и газетах.

И наконец, возвращаясь к профессиональной теме, Сады в Этрета за два года с момента открытия собрали разные международные призы. Открывшись для публики в 2017 году, к 2019 году они стали одной из главных достопримечательностей верхней Нормандии. Летом 2019 года Сады Этрета были номинированы на лучший проект реконструкции Садов и Парков Европы, а в сентябре были награждены престижной премией European Garden Award, заняв первое место (и обогнав даже легендарное поместье Чатсворт в Великобритании). Церемония прошла в Дюссельдорфе, в Германии, в старинном замке фонда Schloss Dyck и сообщества European Garden Heritage Network. Наш проект Les Jardins d'Etretat стал лауреатом премии в категории «Лучшее развитие исторического сада». Жюри особенно впечатлила главная идея сада, которая объединяет в себе историю места, окружающую природу, современное искусство и неординарное исполнение. "Это настоящий авангард в лучших традициях ландшафтной архитектуры", - подчеркнула вице-президент премии в ходе церемонии награждения. Чуть позже мы удостоились звания Great Gardens of the World, нас также отметил путеводитель Michelin, а совсем недавно журнал Королевского Садового Общества (которое устраивает Chelsea Flower Show), поместил наше фото на обложке майского выпуска и издал о нас довольно обстоятельную статью.

Так что в моем случае ничего страшного не произошло, — наоборот, появилось больше возможностей, были осуществлены интересные проекты, а некоторые из них даже получили престижные награды и снискали признание профессионального сообщества.

А.Г. У меня прекрасная работа на природе, на свежем воздухе, в красивых местах, с красивыми растениями. Из неё я и черпаю вдохновение. Это моя жизнь, и она прекрасна.

А.Г. Нет, я не работоголик, но я очень ответственный. Я не буду браться за проект, если у меня нет времени, или по каким-то причинам я не смогу уложиться в сроки. Если я берусь за дело, я буду делать его ответственно, качественно и очень хорошо. Такая у меня черта характера.

А.Г. Да, да, всегда приходится делать выбор и лавировать, чтобы не обидеть никого.

А.Г. Сейчас я смогу взять следующего клиента только в 2021/22 году. И из двоих заказчиков придется выбрать одного, чтобы заключить договор. Это сложно, но другого выхода нет.