А.У. Кажется, что не можем, потому что мы теперь провинция - это наша судьба. Мой опыт показывает, что просвещение мало что дает. Работает только самовоспитание и личное стремление. Я не знаю, как быть в этой ситуации - как ее перешагнуть. Когда я занимался своими радиостанциями "Jazz" и "Classic", я тоже первые несколько лет питал иллюзию по поводу того, что я просвещаю. Но в итоге я понял, что делаю это ровно для тех, кто и так это воспринимает.

Когда радиостанция зарождалась - это была открытая вкусовщина: как я это воспринимал - так и пытался это транслировать. Впервые Джаз я полноценно воспринял в Каннах. Я приехал на один из первых фестивалей, который посещали российские рекламщики "Каннские Львы" - это был 1993 год, и поселился я в отеле Carlton. На первом этаже в лобби баре стоял белый рояль, за ним играл классические джазовые произведения в белом фраке афроамериканец, на рояле стоял бокал шампанского, в котором мерцал перляж...

Эту атмосферу я и пытался передать. То есть не авангардный, не советский-подпольный, а буржуазный, рафинированный джаз. Я стремился слушателей просвещать через приятное и понятное. Если им понравится джаз и захочется чего-то более сложного, искушенного - они сами постараются вникнуть в жанр. Потому что просветить и навязать какие-то максимы через каналы широкого вещания можно, но это своего рода культ карго.

А.У. Когда американцы имели военную базу в тихоокеанских островах, на которых жили племена (во время Второй Мировой Войны и после) они естественно построили там аэродромы; прилетали на самолетах, а местным раздавали гуманитарную помощь, чтобы те были лояльны. Потом американцы свернули эту деятельность и улетели - уже через много лет. И появился так называемый карго-культ, когда племенные ребята стали строить из тростника самолеты и выходить на взлетное поле, которое осталось после американцев и имитировать руками крылья самолета при посадке. Им казалось, что если они будут это повторять - прилетят боги и снова дадут еду.

А.У. В этом нет ничего обидного - это есть везде, просто в России своя специфика, потому что в России выкосили весь генофонд - весь 20 век шел негативный отбор. А 85% населения везде ведомы, важно одно - кто и какой задает тренд. Всегда и везде народ и элита живут раздельно. Смешение этих двух слоев очень незначительное. Как правило народ живет своими интересами и проблемами, а элита существует сама по себе. Поэтому, как одевался Людовик XIV никто из народа особенно не знал. Буржуазия стала той самой тонкой прослойкой, которая существует до сих пор между элитой и народом, своего рода социально продвинутый народ, ассимилированный под элиту.

А.У. В Италии все проще - там вообще никто никому не подражает. Молодежь местами ориентируется на медийныйх звезд. При том, что в силу того, что в Италии плохо знают английский, они с пиететом относятся к отечественным звездам. Италия условно напоминает Кавказ - почитанием старших, проживанием внутри семьи, неразрывными семейными традициями. На этом построена культура, и это тянет все остальное. Культ семьи силен, поэтому ориентируются на старших.

А.У. И да, и нет. Например, в средние века в Венеции было не только разрешено, но и поощрялось дамам ходить с обнаженной грудью, покрытой прозрачной тканью. Это было сделано в целях уменьшения влияния гомосексуализма, - чтобы мужчины видели женскую грудь, она их возбуждала, и они не думали о содомии. Это существовало на уровне законодательного трактата и распространялось на придворных, простых и даже монахинь.

А.У. Внешняя эстетика и внутренняя эстетика - для себя, не удивить прохожих... И здоровый гедонизм, который не мешает окружающим и не разрушает изнутри - другого смысла в этой жизни я не вижу.

А.У. Не уверен, у меня более консервативный взгляд на женщин, хотя и не домострой. Мне нравятся открытые искренние девушки, которые ухаживают за собой. Непонятны женщины, которые не ухожены, не накрашены, не расчесаны - и "любите меня такой" - на мой взгляд для женщины это противоестественно. Как противоестественно и обратное - агрессивная эстетика, включающая медицинские процедуры, пластические операции, агрессивный макияж. Я не говорю, что это не имеет права на жизнь. Просто я на них обращаю меньше внимания.

А.У. Я помню, что с юности я старался одеваться не в мейнстрим. А мейнстримом были джинсы. Когда я служил в армии... Это вам кажется, что все солдаты одинаково одеты, но человек знающий сразу увидит иерархию - вы видите это по тому, как отглажен воротник, какая стойка, как заужена гимнастерка, как у вас выглядит пилотка, как выглядит зимняя шапка. То есть если ты отслужил полтора года - у тебя есть привилегия иметь какие-то стрелки - то, чего не может себе позволить первогодка. Я этого языка костюма избегал. Вот как мне выдали форму в безразмерном непотребном виде - так я два года в ней и ходил, ничего не пригоняя, потому что это было для меня несколько оскорбительно тратить свой вкус на эту убогую армейскую культуру.

Я не всегда ходил в классическом стиле, последние несколько лет, когда я понял, что вырос из джинсов и кроссовок и что я не хочу молодиться, но хочу выглядеть на тот возраст, который я имею. Это случилось после 40.

У меня много хороших знакомых, которые смотрят на меня, изучают этот стиль, задают вопросы, но совершенно не применяют это в жизни. Даже в столь консервативной индустрии как банковская мы продолжаем видеть неразумные интерпретации личного вкуса. Я думаю, что связано это с советской мимикрией - людей научились не высовываться; быть похожими на всех - основной девиз нашего общества.

А.У. Помните такое выражение "интеллигент вшивый"?

А.У. У нас на самом деле культ простого человека в вагонах пассажирских товарных существует до сих пор и убрать это из генов очень непросто.

А.У. Федор Бондарчук - сдержанно, не вычурно, настоящий денди, на свой лад и всегда к месту.

А.У. Да, будь то формальный пиджак, блейзер или спортивный блейзер - это повседневная одежда, и это удобно. Пиджак это норма. Я в принципе не понимаю российскую любовь к футболкам. Большинство мужчин в Европе ходит хотя бы в рубашках.

А.У. У итальянцев есть понятие спреццатуры - придуманный Бальтассаре Кастильоне термин, который приблизительно означал "искусство маскировать искусство". В современном прочтении это стало избыточным беспорядком в виде рубашки с малой стойкой, шейным платком под ней, кучей браслетов и перстней, жилеткой, шляпой... На этом построена Pitti Uomo, выставка для запуска новых проектов в индустрии мужской моды, куда съезжаются все стиляги. Это своего рода ответвление в мужском стиле. Мне этот стиль не близок, для меня он слишком театральный, я придерживаюсь более повседневного классического стиля.

Я вообще не слежу за модой - я слежу за сарториями, которые специализируются на классическом мужском костюме - Cesare Attolini (костюмы для фильма "Великая красота" сшиты ими), Rubinacci и так далее. На мой взгляд из последнего, что действительно заслуживает внимания - это внутренний маркетинг бренда Tom Ford, который вернулся к эпохе элегантности и добавил к ней эротику, не гнушаясь в женских коллекциях ар нуво и бурлеска. Американская классика - Ralph Lauren - тоже в моем вкусе.

А.У. Не слежу, мне ближе Италия - она менее формальна, у них мягкое плечо, которое, к слову, придумал Мариано Рубиначчи.

Кстати, вы же наверное знаете, что итальянская мода появилась не так давно - в 50-е годы, и в общем-то огромную роль в этом сыграл Голливуд. Дело в том, что итальянская миграция в Америку была колоссальной в начале 20 века, когда Италия была бедной. К 20-м годам вся Америка стояла на коленях у итальянской мафии. Сама Америка того времени была слабым коррумпированным государством, и на этой почве итальянская мафия контролировала все - проституцию, казино, бутлегерство, когда был сухой закон, и так далее. Лас-Вегас снесли и построили заново, чтобы изжить итальянскую мафию.

Когда появилось кино - тему мафии эксплуатировали охотно. Собственно, Голливудом и был создан тот самый стиль, которого в реальности не существовало: в кадре мафиози сидят в костюмах, красиво и дорого одетые, как американские нувориши. Неаполитанцы подхватили эту волну и стали шить. Они взяли английские лекала, облегчили их, сделали менее формальными, убрали жесткие формы, сделали мягкие пиджаки, сделали это дешевле и завоевали Америкау. А потом и мир. До этого никакой итальянской моды не существовало как отдельного понятия и сарториального культа.

А.У. У итальянцев есть поговорка "Французы делают одежду, чтобы выглядеть, а мы ее делаем чтобы носить." И это правда.